Во времена Советского Союза работа отечественной спецслужбы была окутана почти мистической тайной. Сегодня происходит с точностью до наоборот: общество жаждет прозрачности и открытости, а спецслужба делает вид, что с этим соглашается. Однако раскрывать всех своих секретов не торопится. Наверное, это правильно. В преддверии Дня Службы безопасности Украины мы встретились с Анатолием Мирзояном, который, конечно, не раскрыл нам всех профессиональных секретов, но кое-что интересное рассказал.
Анатолий Александрович, Вам выпала уникальная возможность быть руководителем и в КГБ, и в СБУ. Есть разница?
— Конечно, и не только в названии. КГБ – Комитет государственной безопасности. В работе этой структуры на первом месте стояли интересы государства и только на втором — личности, человека. Служба безопасности Украины имеет уже совершенно другую расстановку акцентов. В последние годы она мечется между голодомором и поиском каких-то архивных материалов, пытаясь выяснить, герои ли Бендера и Шухевич. Конечно, это не дело спецслужбы! Сегодня в деятельности СБУ, как в зеркале или как в капле воды, отражается тот кризис, в котором находится наша страна, но начался он не вчера и даже не пять лет назад, а когда Украина стала независимой. В нашем обществе здоровый прагматизм никак не может взять верх над такими условными понятиями, как демократия, гласность, прозрачность, которые, в конечном итоге, наносят очень большой вред простым людям.
Последние руководители Службы безопасности Украины ставили себе в заслугу и называли основным принципом работы избавление от всего, что связано с КГБ. Но зачем? КГБ был уникальнейшей спецслужбой, где разведка, контрразведка, информационно-правительственная связь, охрана госграниц, борьба с контрабандой, защита экономических интересов государства – все это было сосредоточено в одном центре управления и действовало согласованно и оперативно. Что сегодня? Все разбито на какие-то департаменты, размежевано и разрознено.
Вы хорошо себе представляли, чем занимается КГБ, когда соглашались работать в этой структуре?
— В те времена в КГБ был очень серьезный отбор кадров. Брали людей исключительно с жизненным опытом, уже как-то проявивших себя, имеющих за плечами службу в армии, высшее образование, опыт работы, хорошую физическую подготовку. Меня призвали на службу, когда мне было 30 лет, простым лейтенантом-опером. Наверное, привлекли внимание такие качества, как коммуникабельность, умение работать с людьми, находчивость, смекалка. На то время у меня уже сложился некоторый литературный собирательный образ КГБ с определенными штрихами романтики и тайны. Предметно об этой работе я узнал уже, когда пришел на службу. И это, кстати, еще одна отличительная черта эпох. В то время в прессе не было пустой болтовни о методах и формах работы спецслужбы. Зато сейчас чуть ли не каждый знает, кто такой агент, что такое явочная квартира, конспирация и прочее, прочее. Само положение о КГБ было принято Президиумом Верховного Совета СССР с грифом «совсекретно». Сегодня Закон об СБУ со всеми целями, задачами, формами и методами работы, как, впрочем, и многая другая информация, доступны всем. Я считаю, этого делать не надо! Зачем в прессе в сообщении о поимке какого-либо террориста рассказывать о том, как это было сделано? Эта информация в будущем может дать дополнительное преимущество преступникам. Таким образом, преступления становятся все изощренней и изощренней.
Возьмем на примере фальшивомонетничества. Раньше средства защиты купюр были известны определенному кругу людей, сегодня об этом можно прочитать в газете: где какая точка, штрих и т.д. Это же руководство к действию!
Когда я пришел в спецслужбу, я жил в Союзе Советских Социалистических Республик. СССР был участником Варшавского договора, и тогда было четкое противостояние между НАТО и Варшавским договором. И моя работа, сотрудника контрразведки, была конкретной: против разведок Америки, Англии, ФРГ и т.д. (улыбается) Они против нас работали разведывательно, а мы против них — контрразведывательно. И это не пустые слова! Это была предметная, мужская, интересная и настоящая работа! Я ею доволен.
Главное, что она была законной. И не надо говорить, что наша деятельность была связана с какими-то репрессиями. Ни один человек не может меня в этом обвинить. Да, были какие-то предупредительно – профилактические действия, потому что Андропов учил нас так: лучше не допустить преступление, чем потом его раскрывать. На стадии зарождения преступного замысла надо найти агента влияния и повлиять. Если не получается, задокументировать косвенные признаки и предупредить: «Браток, вот это и это признаки подготовки преступления по статье такой-то, и если ты будешь продолжать, то будет суд и тюрьма. Хочешь?» — «Не хочу!»
Ялта представляла большой интерес для спецслужб других государств? Много у Вас было работы?
Не секрет, что Ялта, также как и Сочи, считалась всемирной явочной квартирой. Из большого потока иностранцев, которые приезжали сюда, были те, кто причастен к деятельности спецслужб либо подозревался в причастности. О тех, кто причастен, мы знали все и работали конкретно по их направлениям деятельности. Кроме того, по косвенным признакам мы вели поиск тех лиц, которые еще нигде не засветились, а здесь, в Ялте могли себя проявить. Объем работы очень большой. Плюс здесь пересекались интересы спецслужб разных государств, и мы часто работали по заданию не только Москвы, Киева, но и наших коллег из других социалистических стран, т.е. бывало, что объекты их оперативной заинтересованности прибывали в Ялту и мы их отрабатывали.
Можете вспомнить что-нибудь интересное?
— Для центра было очень важно знать о сути разведывательного интереса спецслужб противника. «Получить» результаты проведенной на нашей территории разведывательной работы было высшим пилотажем!
— !?!???!
— Один раз в ресторане у дипломата — англичанина пропала сумка со спецтехникой и добытыми материалами. Конечно же, это была тщательно разработанная оперативная комбинация.
— Не возникает желание написать мемуары?
— Нет, как было, не напишешь, а фантазировать не хочется.
— Анатолий Александрович, как вы думаете, в чем должна выражаться роль спецслужбы сегодня?
— Спецслужба – это орган, который объективно оценивает текущий момент, расставляет акценты на положительный и отрицательный, дает прогноз на перспективу и выносит рекомендации правителям, что нужно сделать, чтобы спасти страну или вывести ее на определенные рубежи.
Для меня как сотрудника спецслужбы иногда очень больно анализировать современные события, потому что я умею делать прогноз на перспективу и знаю, к чему может привести та или иная ситуация. Мне кажется, сегодня во главу угла в стране должны быть поставлены экономические интересы. Невозможно себе представить, какой большой вред нашему обществу и народу Украины нанесла экономическая политика и реформы последних лет.
Наверное, тем, кто был у власти и формировал политику спецслужбы, не выгодно было использовать ее потенциал по назначению.
В какой-то степени я ощутил это и на собственном примере. Имея за плечами богатейший опыт работы и в спецслужбе, и в органах власти, я не востребован нашими правоохранительными органами. Согласитесь, было бы логично в работе по борьбе с коррупцией, которую они якобы ведут, задействовать председателя комиссии по депутатской этике, каковым я являюсь. Но ко мне никто и никогда не обращался ни за разъяснением, ни за помощью, ни за советом. По-моему, это неправильно!!! То ли мне не доверяют, то ли инструмент депутат – сотрудник спецслужбы сегодня никого не интересует, то ли они просто в этом направлении не работают.
Но я понимаю, что в последние годы наша спецслужба являлась заложником политической ситуации в стране и не по своей воле что-то делала или не делала. Я знаю, что в ней работают хорошие ребята, и в профессиональный праздник Службы безопасности Украины хочу пожелать им выдержки, терпения, работы в условиях законности и объективности.
Автор: Яна Коваленко
http://ugyalta.com/gazeta/315/1269587311/
