«Дело Козака-Варданяна»: Российско-израильский исследователь истории спецслужб стран СНГ Александр Шерман приподнимает завесу современных тенденций в сфере политической разведки.
РИА «Днестр»: В последние недели широкий резонанс в русскоязычной Интернет-сфере приобрело т.н. «Дело Козака-Варданяна». Органы Приднестровья выдвинули против них обвинение в Государственной измене. Вместе с тем оба обвиняемых обладают двойным гражданством – ПМР и РМ. У журналистского сообщества возникает масса вопросов, связанных в первую очередь с тем, какой гостайной могли обладать данные лица, существует ли в принципе в современном мире какая-либо тайна, и какие тайны сегодня наиболее ценны для спецслужб?
Александр Шерман: Я знаком с этим делом по публикациям в русскоязычном Интернете. К сожалению, информация достаточно поверхностна, поскольку официальные комментарии крайне скупы, слишком много эмоций и политических заявлений. Многое станет понятным спустя время. Как правило, подобная информация всё равно попадает в прессу, но происходит это после определенной паузы, когда тот или иной случай утрачивает свою актуальность. Тем не менее, даже в нынешнем виде ситуация эта не является сколь либо экстраординарной, или вопиющей. Меня в ней ничего не удивляет и не настораживает. Удивило бы, если б выходцы из Приднестровья, к примеру, чистосердечно признались в связях с Аль-Каидой и выразили намерения взорвать Эйфелеву башню в Париже, будучи христианами. А с учетом коммуникационного потока между Молдовой и Приднестровьем, ситуации с двойным гражданством и количеством контактов рядовых граждан с госслужащими обоих берегов Днестра, сам факт интереса спецслужб к различным сферам жизни, не является чем-то из ряда вон выходящим. В том числе их интереса к сотрудникам налоговой сферы и к репортерам, контактирующим с первыми лицами.
Существует ли в современном мире тайна? Конечно, существует. Иначе бы в различных государствах, в том числе и в Молдове, парламент не принимал бы закон о Гостайне, не было бы специальных систем учета допуска чиновников с подпиской-обязательством о неразглашении. Логика проста: существуют специальные законы на этот счет, особая система документооборота, значит, есть и гостайна. У Молдовы есть свои тайны, есть они и у других государств, в том числе и у непризнанных. На сбережение гостайны, на контрразведку Молдова, как и любое другое государство, тратит серьезные деньги. Подумайте сами, какой смысл в подобных расходах? Значит есть смысл, есть та самая гостайна.
Есть ли, к примеру, для Молдовы тайны у Приднестровья? Я ознакомился с самыми различными, в том числе уничижительными заявлениями политиков и представителей спецслужб Молдовы по этому поводу. В частности, одно из подобных заявлений прозвучало из уст Виктора Осипова, вице-премьера правительства Молдовы. Но любопытный момент – если в Приднестровье не существует для Молдовы каких-либо тайн, зачем спецслужбам Молдовы необходимо специальное подразделение по делам Приднестровья? Зачем нужны колоссальные расходы на подобную деятельность в условиях, когда большая часть населения РМ пребывает за чертой бедности? Не проще ли было бы сказать: «спасибо Осипову – для нас больше нет никаких тайн в ПМР, давайте лучше пустим эти расходы на пенсии и здравоохранение»? Однако, ничего подобного не происходит.
— Ну и какие, на Ваш взгляд, могут быть сегодня тайны в современном мире, и, в частности, между Молдавией и Приднестровьем?
— XXI век благодаря научно-техническому прогрессу и росту коммуникации между странами внес существенные коррективы в вопрос гостайны. Во времена холодной войны между СССР и США, к примеру, существовало множество секретов в оружейной сфере. Сегодня, когда существует глобальный рынок вооружений, когда страны открыто контролируют и инспектируют друг друга, в сфере вооружений существует практически полная прозрачность – все знают количество ракет друг друга, количество танков, военных объектов, эти данные в современном мире совершенно прозрачны. Страны проводят партнерские учения, и в военной плоскости тайн практически не существует, разве что на уровне разработки новых технологий, но и для подобных тайн есть просто время, которое тайна является таковой. Точно так же, как и в сфере производства промышленных товаров – компании конкурируют между собой, но в любой крупной компании, выпускающей продукцию в сфере электроники или производства механических изделий, существуют отделы по промышленному шпионажу. И спустя две недели любое новое изделие воспроизводится в странах Восточной Азии – к неудовольствию авторов-разработчиков. В военной сфере тенденции почти те же самые, поскольку рынок вооружений имеет не очень много отличий от рынка, скажем, современных пылесосов или стиральных машинок – страны сражаются за покупателя оружия, а не с противником, и тайны в этой сфере не живут долго. Тайной является лишь то, что происходит именно сейчас, в эту минуту, и эти тайны стоят больших денег, потому что чья технология современней, чьи характеристики выше, — у того будет больше покупателей. В этом суть промышленного шпионажа – узнать, чем занимаются инженеры в конструкторских бюро, каковы их планы.
Но всё же, в современном мире основные тайны государства находятся не в сфере вооружений, или, скажем, электротоваров. Они лежат в политической сфере.
— Но какие тайны могут быть в политике?
— Главная гостайна в современном мире – это так называемая политическая информация в режиме реального времени. Сегодня это, пожалуй, самое важное, поскольку политика определяет всё остальное, и мир изменяется благодаря политикам, на действия которых влияет всё, включая настроение. И в новом, сегодняшнем мире, ресепшионист, швейцар, горничная, официант – а уж тем более репортёр для спецслужб представляют куда большую ценность, чем полковник танковых войск. Поскольку для спецслужбы ценны малейшие детали в настроении того или иного политика, его поведение в откровенном разговоре, его мимика – и ценность подобные детали представляют именно сейчас, сегодня. Завтра уже – по факту какой-либо официальной встречи – всё это перестанет быть тайной, это тайна именно сейчас, и за такую тайну в современном мире спецслужбы платят своим агентам. Таким образом, репортер – это находка для спецслужб, это ценнейший агент, и потеря подобного агента для любой спецслужбы – весомый удар.
Если взять, к примеру, вашу ситуацию, то Молдова и сепаратистский регион – Приднестровье – находятся в состоянии военного конфликта. Взаимный интерес к поведению политиков, ожидания от политиков имеют колоссальное значение – информация данного рода — это гораздо важнее, чем вооружения сторон, расположения воинских подразделений, количество офицеров спецслужб и так далее. Без своей агентуры в политическом стане противника офицеры спецслужб – по сути – никто. Они ничего не могут дать своему руководству, они – бесполезный механизм. Касаясь получения эксклюзивной и «горячей» информации, в которой могут быть заинтересованы спецслужбы Молдовы, в том числе в неформальной обстановке, — у Эрнеста Варданяна такие возможности, с учетом его профессионального опыта, безусловно, были.
Какого рода информацию способен принести, к примеру, репортер? Настроений в окружении первых лиц в данный момент времени, ожиданий, прогнозов, оценок. К примеру, накануне важной встречи, саммита, подписания соглашения между президентами. Секретной информацией является, к примеру, в каком расположении духа, с какими намерениями тот или иной политик приедет на готовящуюся встречу, о чем он думает, на что надеется, каковы его личные планы и амбиции. Накануне такого рода встречи политик-оппонент истребует специальный документ от руководителя своей спецслужбы, где будет расписано всё относительно того, что произойдёт завтра. Именно такого рода информация является в современном мире тайной, является ценной, и её не способен зачастую принести никто, кроме агента в роли репортера. Репортер наскоком пробегает болтливое окружение накануне значимого события, анализирует, даёт свои выкладки в «центр». Офицер спецслужб обрабатывает и дорабатывает с учетом данных, поступивших от других представителей агентуры, итоговый документ, который кладется на стол «первому лицу». Пройдет день-два, эта информация уже теряет свою ценность и актуальность, она уже ничего не стоит. Её ценность, её значимость с точки зрения гостайны в современном мире ограничена временными рамками – она должна поступать в «реальном времени», и в плане охоты за такого рода информацией и молдавские, и приднестровские спецслужбы ничем не отличаются от своих коллег в других странах.
Разница, порой, заключается лишь в цене, и в способности спецслужбы учитывать «человеческий фактор» — проявлять гуманное отношение к своей агентуре, не жертвовать людьми там, где это не всегда уместно, не подставлять под неоправданный риск. Бережное отношение к агентам отличает спецслужбы друг от друга. Здесь речь не только о профессионализме, но и о трезвой оценке риска как сотрудником спецслужбы, так и самим агентом. Если спецслужба негуманна, она зачастую, дезинформирует агента относительно вероятных для него последствий. Возможно, в отношении Козака и Варданяна именно так и случилось. Тем, кто хоть немного по-настоящему интересуется деятельностью спецслужб, известно, что сомнения в том, обладает ли репортер какой-либо особой тайной, — это разговоры непосвященных.
Профессионалы спецслужб дорожат своими агентами, и в случае их раскрытия, как правило, попадают в опалу. Признательные показания раскрытого агента, как правило, наносят серьезный ущерб спецслужбам. И провал агента для офицера спецслужб иногда означает конец карьеры, а иногда и тюремный срок.
— В нашем случае «Дела Козака-Варданяна» было объявлено, что Варданян дал признательные показания, касающиеся его обязательств перед СИБ РМ о ведении разведдеятельности в отношении представителей западных посольств, РФ и ООН. Не слишком ли много для одного репортёра?
— Любая спецслужба современного государства занимается разведывательной деятельностью в отношении сотрудников зарубежных представительств. Лица, контактирующие с посольствами, всегда находятся в поле зрения спецслужб. Точно так же по ООН, куда, насколько мне известно из прессы, мог попасть на работу Эрнест Варданян. Однако всему есть пределы. Я сомневаюсь, что на площадке ООН находятся люди, которые вообще лишены контактов со спецслужбами, либо не имели в прошлом подобных контактов – это как-то малосерьезно. Тем не менее, есть некие правила приличия, и различный уровень подготовки. Шпионить в ООН и шпионить, к примеру, в Приднестровье – это уже совершенно разного уровня игра. Вот если бы, к примеру, Эрнест Варданян был бы арестован, находясь на работе в ООН, контрразведкой США по обвинению в шпионаже в пользу Молдовы? Скорее всего, контрразведку США лишь во вторую очередь волновало бы, кто был объектом такой деятельности – американцы, русские, испанцы — скандал был бы обеспечен, а Варданян был бы арестован на неопределенное время. Такое ведь происходит в США довольно регулярно, и скидку на «партнерские отношения» при подобном развитии событий вряд ли кто-нибудь стал бы делать. Интерес в отношении российских дипломатов, как и европейских, у Молдовы вполне понятен – политики и дипмиссии всех субъектов переговорного процесса формата «5+2» представляют интерес для СИБ РМ. Первым лицам Молдовы важно знать, что думают о них участники переговорного процесса, какова их сегодняшняя позиция в отношении них самих и в отношении конфликта, не возникнут ли подвижки в сторону, например, предоставления особого статуса Приднестровью, и не сложится ли вдруг ситуация по аналогии с Косово? Все эти темы в режиме реального времени представляют интерес для СИБ РМ.
Что же касается российских дипломатов, политиков, граждан, — здесь вообще особая история, и, опять же, нелицеприятная для Молдовы.
В 1992 году Республика Молдова подписала соглашение, согласно которому спецслужбы ряда стран СНГ, в том числе России и Украины, должны оказывать партнерскую помощь друг другу, более того, не шпионить друг против друга. Это серьезные обязательства, и их нарушение вызывает ряд определенных, далеко идущих, последствий. Шпионаж против российской дипмиссии в ООН – это не просто обвинение в адрес СИБ РМ из разряда «неприятных» — подобные планы не возникают вне логики действий политического руководства страны, соответственно, это повод для международного инцидента. И, разумеется, вряд ли подобного рода обвинения способны возникнуть исключительно в рамках какой-либо PR-кампании. С большой вероятностью, вне зависимости от текущего статуса Приднестровья, доказательства такой деятельности будут истребованы соответствующими ведомствами РФ, да и других государств, коли уж речь шла и об ООН. И уже они со своей стороны будут делать выводы – насколько это серьезно. Если факты, о которых говорилось в признании Варданяна, имели место, руководству Молдовы придется отвечать на не очень приятные для себя вопросы, и в Кишиневе это наверняка понимают уже сейчас, в том самом «режиме реального времени».
— Может ли гражданское общество в Молдавии получить каким-либо образом независимую информацию о «Деле Козака-Варданяна»?
— Насколько мне известно, в Молдове существуют законные инструменты гражданского контроля над деятельностью спецслужб. В парламенте РМ есть, к примеру, профильный комитет, который может истребовать у СИБ РМ информацию, связанную в том числе и с агентурой. Если гражданское общество Молдовы заинтересовано в объективной информации о ситуации с Козаком и Варданяном, партии через своих представителей в парламенте могут инициировать так называемое парламентское расследование – запросить документы у СИБ РМ, исследовать их. И дать своему обществу четкий ответ – осуществляют ли спецслужбы Молдовы вербовочную деятельность в отношении жителей Приднестровья, журналистов Приднестровья, представителей других профессий? И на официальном уровне, а не со слов анонимного пресс-центра СИБа дать четкий ответ своему обществу – являлись ли Козак и Варданян агентами СИБ РМ, какие именно офицеры были их непосредственными руководителями, кто занимался их подготовкой и каковы были цели всего этого.
Также молдавскому обществу наверняка будут интересны ответы на другие вопросы – насколько оправданной является практика вербовки лиц из Приднестровского региона, так ли уж оправдан риск, которому подвергаются жители Приднестровья при вербовке со стороны СИБ РМ? Не менее интересны могут быть официальные ответы на другие вопросы, к примеру, — насколько гуманна и человечна подобная практика по отношению к самим жителям Приднестровья и их родным в случае разоблачения с учетом «де-факто» существующих органов власти и тех же спецслужб Приднестровья? Соответствует ли интересам граждан Республики Молдова деятельность СИБ РМ в отношении дипломатов РФ, ЕС и ООН? Не нарушает ли подобная деятельность международных обязательств Молдовы, и кто понесет ответственность за ущерб репутации государства? Эти, и другие вопросы, гражданское общество Молдовы вправе задавать своим политикам, своему руководству. И я предполагаю, что подобные вопросы должны прозвучать в самое ближайшее время.
Источник: http://dniester.ru/content/reporter-nahodka-dlya-specsluzhb
